Первый день войны (из семейных воспоминаний).

Бомбардировщик начала войны.

Завтра в нашей стране скорбный день. 22 июня 1941 года  началась Великая Отечественная война. Многие блогеры Кубани подготовили интересные посты, посвященные тому, что пережили жители края в первые дни войны. Я живу в этом благодатном крае, по историческим меркам, недолго и наши корни из северных земель. Поэтому, не желая копировать рассказы, записанные со слов очевидцев Кубанских событий  начала войны (это не мой метод!), расскажу подлинную историю о первых бомбардировках, услышанную от моего деда. Правда читателям придется перенестись с Кубанских берегов к холодной Балтике.

Елгава, 1941г.
Вид с колокольни церкви св. Троицы на город и площадь.

Выходной  день 22 июня в Елгаве (Митаве) начался обычно. Стояла прекрасная погода, горожане собирались на пляж, часть красноармейцев несла боевое дежурство, часть – отдыхала. Для отдыхающих бойцов и командиров интересным событием дня должен был стать футбольный матч между командами «Зенит» (ПВО) и «Крылья Советов» (летная часть). Матч планировали провести на городском стадионе, но он не состоялся. В десять часов утра поступило сообщение о бомбардировке немецкими люфтваффе Прибалтийских городов. Полк бомбардировочной авиации и сопровождающие его зенитные батареи были срочно приведены в боевую готовность. К моменту выступления по радио наркома иностранных дел В.М. Молотова, объявившего о начале войны, воздушный полк, в котором служил главным инженером мой дед Шишкин Е.П., был (насколько это было возможно при нехватке техники, летчиков и основного вооружения) готов к отражению внезапной атаки.

В 11 часов из Литвы в Елгаву начали прибывать первые грузовики с беженцами, а в товарных вагонах было переброшено молодое пополнение для частей Красной Армии. Первые немецкие самолеты были замечены в небе в 14 часов, правда, ещё не было приказа открывать по ним огонь. Так и смотрели военные и мирные жители на приближающегося врага, даже не  подозревая о том, что случится через несколько минут…

Последствия налета на аэродром. 

После того, как фашистские самолеты нанесли массированный удар по аэродрому, загорелось около 10 самолетов, появились первые раненые механики  и летчики. По словам деда, полк отреагировал моментально. Самолеты взлетели и направились бомбить фашистов. Именно бомбить вражескую территорию, а не сбивать вражеские самолеты! Повторюсь, сказав, что Елгавский полк состоял именно из бомбардировщиков, а не истребителей. Так что в небе над городом не наблюдалось воздушных баталий летчиков-ассов. К моменту возвращения полка на базу поступил приказ о передислокации  аэродрома, одновременно с которым уже шла эвакуация мирных жителей.

Надо отметить, что зенитные батареи ПВО, полностью приведенные в боеготовность после объявления войны, не вступали в бой с противником вплоть до 23 июня! До этого пушки молчали. Дело в том, что приказ начальника Генштаба Жукова, отданный ещё 22 июня, через три часа после первых бомбардировок, был передан в авиационный полк с огромным опозданием.

23 июня во время нового налета на аэродром, нашими зенитчиками были сбиты первые два немецких самолета. За неделю их количество увеличилось лишь до девяти. Но беспрепятственные первые бомбардировки привели к тому, что 50 летчиков остались без машин. Они были эвакуированы поездом в расположение формирующихся летных полков. Мой дед улетел с одним из экипажей на бомбардировщике. Семья: жена,  маленькая дочь и сын десяти лет (мой отец), в спешке, в теплушках двинулись в северном направлении. Под непрекращающимся обстрелом, родственникам удалось спасти латышскую девочку, которая вместе с ними была помещена в поезд. Куда именно он направлялся, тогда не знал никто. Как и то, что вновь соединиться семье случится лишь в самом конце войны.

А в ночь на 29 июня, отступая к Риге, сдали свои позиции части Красной Армии, по пути взорвав мост через реку Лиелупе, что спасло многие жизни солдат и мирных жителей.

Памятник в Елгаве ополченцам, погибшим в 1941 году.

Так прошла лишь ПЕРВАЯ неделя войны…

Придавило тяжелое горе,

Неподвижные складки звенят.

Я услышала в рокоте моря

Вздох унылый и грохот цепей.

Что кручинишься, Балтика? Болью

Заполняешь родимый простор?

Ведь вода твоя синяя с солью  

Была ярче заморских озер.

Гневно плачет пучина стальная,

Закипая у мокрых камней.

От того, что умолкла родная

Песнь литовских седых рыбарей.   

                               Литовская поэтесса Марите Маргите.