Вспоминая лето: Коктебель, в гости к Волошину.

         

Скажу честно, что с творчеством Волошина знакома весьма поверхностно. Но тут нет ничего удивительного, ведь в годы моей школьной учебы труды этого поэта лишь потихоньку стали выбираться на поверхность из пыльных архивов, а творчеством Волошина, как художника, я восхитилась исключительно после этого коктебельского вояжа. Да и вояжа не было бы, если бы две дамочки (а ездила я снова с подругой Людой) не заскучали в культурной Феодосии, и не понесло их вперед, к Карадагу, к морскому бризу и приключениям.

Приключения начались на пыльной станции Феодосии, что у стен старинного городского кладбища. Согласитесь, начало уже впечатляет. Когда подкатил дребезжащий автобус, явно помнящий ещё времена расцвета Крыма времен СССР, мы втиснулись в ряды его пассажиров, своими продуктовыми авоськами ничем не напоминающих курортников. На «трясогузке» от Феодосии до Коктебеля минут 30 езды, но с заездом во всякие деревеньки будет побольше. Большим счастьем было, наконец, ступить на землю и устремиться по скудным указателям к вилле Волошина, как назвали бы сегодня подобный дом у моря.

Поселок Коктебель, имеющий столь звучное название и привлекший когда-то в эти места весьма неординарных личностей – поэтов и писателей, балерин и художников, музыкантов и востоковедов – не впечатлил совершенно. Причем не впечатлил настолько, что мы были рады тому, что не выбрали, как изначально хотели, его местом своей недельной дислокации. Жаркие улочки без тени, толпы курортников, без малейшего стеснения щеголяющие в купальниках по населенному пункту, африканские косички на каждом углу (заготовки для последних напоминали скальпы разных расцветок и на разные вкусы) – всё это не располагало к приятному времяпровождению.

В доме-музее Максимилиана Волошина нас снова ждало разочарование. Оказывается, что далеко не все комнаты можно посетить в удобное время, а в некоторые пускают заранее набранные небольшие группы. Группка «посвященных» странного вида, явно поклонников мастера слова, у музейной кассы записалась на другой день для посещения каких-то тайных покоев, а мы решили просто ознакомиться с тем, что предложат в ближайший час (ну не зря же тряслись в автобусе)

Кто же он, этот Макс?

Так кто же он такой этот Максимилиан, в дом которого спешат одновременно любопытствующие и скучающие, посвященные и просвещенные? Учитывая годы его жизни (1877 -1932) можно вполне считать Максимилиана Александровича Кириенко-Волошина эдаким счастливчиком, которого не коснулись напрямую лихие годы. Его семья избежала террора, он оставался до самой своей смерти владельцем имения у моря, в котором были не только комнаты для многочисленных друзей и коллег по цеху, но и собственная студия для творчества с предметами роскоши.

Родился Максимилиан в Киеве, после смерти отца воспитывался матерью – весьма эксцентричной дамой – Еленой Оттобальдовной. Вначале было обучение в московской гимназии, потом последовал переезд в Крым, к генуэзским крепостям и турецким развалинам, позже – снова Москва – обучение на юридическом факультете и ссылка за студенческие выступления. Семья вовремя уехала в Европу, подальше от волнений, где вчерашний студент почувствовал себя ошалевшим от европейской культуры. Он начал активно впитывать в себя всё западное, учиться живописи и даже, с согласия матери, заниматься оккультизмом. Именно в Европе появились его первые стихотворения и первые картины.

А что же Коктебель?

У меня нет цели пересказывать всю жизнь и этапы творчества Волошина, ведь те, кому надо что-то узнать о нем – узнают без труда. Давайте все-таки поближе познакомимся с виллой у моря и всем, что с нею связано.

В 1924 году Волошин, уже бывший известным в литературных кругах,  обращается к новой власти за содействием в создании своего «Дома поэта» на месте уже имеющегося у него дома у моря, где ещё при его матери Елене Оттобальдовне, которую чаще называли Пра, сдавались комнаты у моря внаём. Но теперь это стали бесплатные комнаты для творческой интеллигенции, которая испытывала при новой власти многочисленные лишения. В уютном по тем временам Коктебеле, в домике у моря и его пристройках, которых с каждым разом становилось все больше, за год бесплатно проживало от 60 до 600 человек. От проживающих требовалось лишь «любовь к людям и внесение доли в интеллектуальную жизнь дома». Свою коммуну Макс называл «Обормотником», и даже придумал устав проживания в данном сообществе. 

Здесь бывали Гумилёв и Ахматова, Брюсов и Бунин, Олеша и Цветаева. Кто- то позже хулил того, кто его недавно с теплотой принимал, но таких было мало, и как бы ни был важен их вклад в нашу литературу, оставим такой поступок на их совести, ведь большинство восхищались и приёмом в этом доме, и удивительными творческими встречами. А многие восхищались от одного вида Таиах.

Кто такая таинственная Таиах?

Ну уж эту реальную историю будто стырил режиссер при постановке всеми любимого фильма «Формула любви». Помните?.. Граф Калиостро, воплощение чувственных идей, мраморная статуя и попытка вдохнуть жизнь в холодное изваяние?..

Слева при входе в помещение мастерской, между двумя потрепанными диванами, находится копия скульптурного портрета египетской царицы Таиах. Волошин так влюбился в её образ (увидел в музее), что приобрел копию, которая навсегда поселилась в его мастерской. Друзья даже шутили, не хочет ли он узаконить свои отношения с Таиах.

Заходя сегодня в эту мастерскую, удивляешься сохранности экспонатов, что дошли до нас не сильно потрепанными, хотя место долгое время не было музеем и событий после смерти Волошина (1932) в этих местах случилось много.

Но тут снова везение! Последняя  жена Максимилиана, та, что ухаживала за его мамой Пра до самой её смерти, та, что помогала Максу в последние его годы жизни, скромная медсестричка Мария Степановна, была не из богемного круга. Она до последних дней пыталась вернуть супругу веру в будущее, которое с каждым днем преподносило новые сюрпризы. Ей это некоторое время удавалось, но сюрпризов от новой власти и бывших хороших соседей становилось так много (власти не верили, что комнаты у моря сдаются бесплатно и ругались; соседи верили, но тоже ругались, так как сами сдавали комнаты платно), что сердце мужа не выдержало. Ей досталась его коллекция картин, коллекция рукописей и бесценных артефактов. Она сохранила всё для потомков (причем даже в немецкую оккупацию) и сегодня эти бесценные архивы только начинают открываться. В наш визит от количества рукописей просто рябило в глазах.

Но больше всего впечатлили витрина с личными вещами и картины.

Фото картин из свободного интернет-источника

Эти акварельные картины, чем-то напоминающие полотна Рериха, немного объяснили и любовь Мастера к горам (а в Коктебеле вулканический Карадаг – просто супер массив), и любовь к равнинам Крыма. А удивительный профиль, словно вычерченный художником-природой в вулканическом грунте Карадага, настолько реалистичен, что становится понятным желание Максимилиана Волошина быть похороненным на скале с видом на Карадаг.

Моей мечтой с тех пор напоены

Предгорий героические сны

И Коктебеля каменная грива;

Его полынь хмельна моей тоской,

Мой стих поёт в волнах его прилива,

И на скале, замкнувшей зыбь залива,

Судьбой и ветрами изваян профиль мой.

6 июня 1918

******

P.S. Ну и напоследок… К вчерашнему празднику (31 октября), нашему,  Хэллоуину… Просто анекдот для поднятия настроения:

Сильно уставший мужчина прилёг отдохнуть на кладбище, завалился у могилки и уснул. Просыпается ночью, сориентировался, что на кладбище находится.

Смотрит, рядом могильщик могилу роет, думает: «Дай-ка я его напугаю». Нашел где-то белую простынь, накинул на голову, подходит к могильщику и страшно так кричит: — УУУУУУ

Могильщик копает... всем видом показывая, что ему всё равно. Мужчина обиделся и зашел с другой стороны, закричал еще громче и страшнее: — УУУ-УУУ-УУУ-УУУУУУ

Могильщик – ноль эмоций.

Расстроился мужичок, повздыхал и пошел к выходу из кладбища, даже простыню скинуть забыл.

Доходит до ворот, уже почти вышел, как вдруг сзади могильщик как даст лопатой по башке и спокойно так говорит:

— Гулять — гуляй, а за территорию не выходи…

 

С праздником!